Читаем без скачивания Боги, которые играют в игры - Глеб Кащеев

А вот и наш шериф. Как положено, о чужаках он узнал, небось еще до того, как они в город въехали, но появился только сейчас. Неспешно подошел к лавке Смита, поздоровался с хозяином, мнущимся в дверях от любопытства, и лишь потом неспешно приблизился к фургону. Лысый отвлекся от ящиков и улыбнувшись начал что-то объяснять нашему бравому Джону. Шериф стоял ко мне спиной, а лицо лысого было очень скупо на эмоции – только глаза цепко следили за лицом полицейского, так, что о чем они там беседовали я не мог даже догадаться. Закончилась беседа неожиданно – шериф вместе с чужаком нырнули внутрь фургона и закрыли дверь. Будь я проклят, если в это время некоторое количество хрустящих купюр не перекочевало из рук лысого типа в карман шерифа. То, что Джон тот еще калач и мимо рта ложку не пронесет я не сомневался, но вот так вот, на глазах у всех и с абсолютно незнакомыми людьми… Что-то странное творилось в нашем городке. Камуфляжный в это время поставил на треноге какое-то странное устройство и, повернувшись в сторону моря, что-то долго рассматривал на экране. Почему это надо было делать здесь, на площади, на глазах у полсотни готовых лопнуть от любопытства мне тоже было непонятно. Пока здоровяк стоял, наклонив голову, свет падал на его лицо вскользь, и мне показалось, что на носу у него есть шрам. Приблизив в бинокль его физиономию поближе, я почувствовал, что по коже побежали мерзкие прохладные мурашки. Это был не шрам, а характерная вмятина, которую оставляет гидролизник. Зачем он здесь? Почему именно здесь? Какого лешего, он забыл в этом тихом городке? И почему мне так не везет – мысли вихрем носились в мозгу. Я налил себе виски, поднес стакан ко рту… и поставил на место, а секунду спустя, подумав, вылил его на доски пола. Воспоминания пробудили рефлексы, а они на уровне спинного мозга предчувствовали, чем может мне грозить выпивка сегодня. Разум еще не понимал, чем может кончиться этот день, а сидящий глубоко внутри инстинкт уже ощущал, что ночь сегодня будет совсем не такой как вчера, и про бутылку виски можно и нужно забыть.

Дверь фургона распахнулась, и изнутри выгрузился шериф, а за ним лихо выскользнул лысый. Чужаки с этого момента обращали на представителя закона внимания не больше чем на фонарный столб, а Джон, заткнув большие пальцы рук за пояс с кобурой, медленно оглядел всех случайных свидетелей, хотя кого ему тут опасаться – звонить в город и закладывать любимого шерифа за то, что взял с чужаков мзду за возмущение покоя тихого городка никто не бы и не подумал. Шериф, казалось, словно искал кого-то взглядом. И, наконец, нашел. Меня. Он остановил взгляд на мне и долго пристально смотрел мне в глаза – даже с такого расстояния я ощущал это. Чужой взгляд. Словно за эту минуту что-то сильно изменилось в том парне, с которым мы еще пару месяцев назад уговорили бочонок пива на совместной рыбалке. Вчера еще я был хоть и не до конца, но все же своим – тут любой мог предъявить родословную не менее чем в три колена, родившихся и скончавшихся в этом городке – а сегодня как-то так получилось, что для него я в миг стал чужим. Не просто чужим, а потенциально опасным.

Вот и вопрос – с чего такое изменение в мозгах может произойти у единственного человека в городе, который имеет почти всю информацию обо мне – и кем я был раньше и почему теперь живу здесь. Как этот амбал со следами гидролизника на морде может быть связан с моим прошлым, когда я ушел на пенсию еще раньше, чем он научился буквы писать?

Тем временем, углядев что-то в своей хреновине на треножнике, чужаки погрузились обратно в фургон и поехали в сторону моря. Шериф некоторое время смотрел им вслед, потом, еще раз кинув взгляд на меня, направился к своей машине. Шоу окончилось, и горожане постепенно возвращались к обычной рутине, благо теперь тем для вечерних разговоров было предостаточно. Можно было теперь и поработать со спокойной душой.

Я вернулся в дом. Настроение не то, чтобы было испорчено, но голова пухла от вопросов и предположений, так что усидеть в кресле я уже не мог. Включил компьютер, развернул картинку во всю стену, с мыслью попытался найти в сети хоть один намек на повод, по которому спецназ военно-морского флота может появиться в нашем захолустье. С сетью были проблемы – либо сигнал со спутника чем-то нещадно глушился, либо мой радиомодем все-таки приказал долго жить. Какая-то связь была, но сеть постоянно падала, а при соединении скорость была такой, что от мысли чего-либо найти в сети пришлось отказаться. Я лег на кровать, уставился в потолок и решил поразмышлять логически о сегодняшних событиях… но то ли бессонная ночь, то ли похмелье все-таки сделали свое дело, так как открыл я глаза уже только часа через четыре. В животе нехорошо урчало – я не ел еще со вчерашнего вечера. Солнце уже перевалило через полдень и медленно сползало в сторону гор. Однако, вредно волноваться старику… проспать пол дня, пропустив обед – такого со мной давно не случалось.

Наскоро разогрев замороженные котлеты (много сои, капля мяса и никакого холестерина) и такую же замороженную картошку фри, я устроился за столом. Обед без пива был непривычен, но пить по-прежнему категорически не хотелось, а кроме пива и виски жидким в моем доме была только вода из крана, да молоко в бутылках – для утреннего омлета. Молоко с кетчупом тоже никак не годилось. Я уж было задумался о том, не сходить ли к Смиту за лимонадом, как вдруг услышал давно забытый звук вызова неткома. Этой чертовой хреновине вообще не полагалось уже работать – с момента выхода на пенсию я даже не отслеживал уровень заряда в нем, но видимо правда говорил наш полковник, что эта коробочка еще нас всех переживет. Батарейка там то ли атомная, то еще похуже, но только среди всего оборудования, полагавшегося по уставу, нетком был самым надежным и самым простым устройством. Устройством, которое молчало уже двадцать лет, для того, чтобы вот так, посреди обычного дня, во время позднего обеда вдруг взять и пиликнуть сигналом вызова.

Я сглотнул. С одной стороны – жрать хотелось безумно, а передо мной стояла и благоухала тарелка с жаренным суррогатом мяса. С другой стороны – инстинкты призывали сорваться с места и бежать к неткому, нажать одну из всего двух кнопок и выпалить «Кас на связи», словно и не было этих двух десятков лет забвения. Но этот запах…

Жалкое зрелище собаки Павлова, раздираемой инстинктами. Я все-таки встал, неспешно подошел к шкафу, взял с полки коробочку неткома, все также неспешно подошел к дивану, и только удобно развалившись в нем нажал на кнопку. И промолчал, поборов искушение выдать в эфир свой старый позывной.

– Кас, Кас, Третий вызывает Каса. Кас, ответь. – зашипел динамик. Раньше связь никогда не сбоила и не шипела – даже под водой сигнал был чистый. Неужели все-таки нетком испортился со временем?

– Ты не третий – ответил я. Третий умер десять лет назад. Старик был старше меня.

– Да, говорит полковник Джек Ковальски. Сын Джеффа Ковальски. Когда я пришел на место отца, мне разрешили взять его позывной. Ты должен помнить меня, Кас. Мы встречались.

Я помнил белобрысого мальчугана, как-то на офицерской елке по случаю рождества. Читал какие-то стишки…

– Ты не третий. А я не Кас.

– Как не Кас? Кто вы?

– Кас умер двадцать лет назад, когда ваши крючкотворы списали его на берег один росчерком в идиотском законе о запрете мутаций. Вот тогда вы и похоронили Каса. А теперь тут живет гражданский человек, по имени Алекс, который ни хрена не может понять зачем его оторвали от обеда и пытаются заставить откапывать покойника из могилы.

– Кас. Я все понимаю. Отец ушел в отставку вместе с вами. Он не мог выдержать расформирование и увольнение целой боевой бригады, и прожил он после этого совсем не долго. Ты знаешь каково это, и я знаю. Я хоронил отца из-за того же чертового закона, хотя он не проходил никаких мутаций. Он был честным офицером, который знал, что такое честь и долг. И поверь, мне не легко было решиться вызвать тебя сегодня, потому что я понимаю, что ты думаешь и чувствуешь сейчас. Но я тебя прошу, ради отца и ради того долга, который кое-что значил и для тебя…

– Так зачем тебе нужен гнилой покойник из могилы?

– Есть работа Кас.

– Не смеши меня – я взорвался и начал орать – у тебя там полный выводок молодых бойцов, которым не запрещено работать под водой потому, что их гены стерильны как постель девственницы. На кой черт тебе сдался старик-мутант, поставленный гребанным правительством вне закона?

– Ты ведь живешь в Нико-тауне?

– Я, как и полагается по закону известил службы контроля об этом.

– У вас сегодня были чужаки, Кас? Двое или трое незнакомцев, которые проехали к побережью?

Моя спина опять поймала холодные мурашки, и я перестал орать.